Сначала я работал в столичном корпусе внутренней службы, а затем был направлен в командировку в Чечню. Моя служба в целом была принята, но все же были и проблемные элементы. Наверное, ни одна армия в Российской Федерации не обошлась бы без этого.
Издевательства — это неинституциональная практика между ветеранами и новобранцами. Когда Хаусман служил два года, он обнаружил, что это проблема почти во всех вооруженных силах. На данный момент я не знаю, существует ли это в вооруженных силах сегодня, но те, кто прослужил год, говорят, что старые шутки ушли в прошлое. Трудно представить, что за год службы спасения могут прийти в упадок. Как это может произойти, если нет призывников, как старшего, так и младшего возраста? В это же время прибывают вновь побежденные бойцы.
Они служат только первый год из двухлетнего срока службы и выполняют обязанности старших по званию. Деды» армии контролируют младших солдат, раздавая им приказы (обычно это не военные задачи, а просьбы, например, сельскохозяйственного характера). Например, старшим солдатам приказали что-то вскопать или разгрузить. Для этого посылали двух «дедов» и восемь «духов». Деды руководили процессом, а «духи» делали то, что им говорили. Духи», которые вдруг начнут хвастаться и болтать о том, почему мы должны это сделать, по настоянию „дедушек“ будут привлечены к ответственности за преступление, которое хоть и соответствует уставу, но является не самой лучшей работой. Они чистят туалеты, стирают белье и стоят на посту целыми днями без сна. И у таких молодых людей даже нет возможности воздержаться от выполнения своих ненавистных обязанностей. Это статут. Устав священен. И если бы тумана не было, все бы два года работали не покладая рук, не отрываясь ни на сон, ни на игру, и это было бы очень плохо.
После тяжелого года, когда немыслимы нормальный сон, еда и даже элементарный отдых, через два года вы становитесь «дедом». В этот период вы наконец-то получаете возможность передохнуть и насладиться настоящей службой в армии. Это тактические учения, стрельбы и поездки на мероприятия. Например, нам удалось посмотреть футбольный матч в столице. В это время мы стояли на ринге. Я тоже ездил, но в Кавказский регион, где занимался уборкой, круглосуточной охраной и социальным обеспечением.
Общественности нелегко это понять. Представьте, какой у вас выбор. Вы работаете круглый год, иногда задерживаясь допоздна, иногда уезжая на выходные. Но через год у вас появляется полная свобода. Вы можете приходить на работу, когда захотите, и брать отгулы, когда захотите. Вы можете делать то, что хотите, а не то, что вам говорят. Но, по сути, в первый год вы не теряете ни цента денег, как и во второй. Как вариант, первый и второй год работают одинаково. Каков ваш окончательный выбор?
Конечно, не сейчас. Для предотвращения упадка службы экстренной помощи срок службы был сокращен до одного года. К чему это привело? В некоторых отношениях службы экстренной помощи враждуют друг с другом. Мне кажется, что в армии сейчас действует закон жизни. Сильные сговариваются и унижают слабых. На самом деле, я не думаю, что так происходит везде. Были и будут люди, которые зарабатывают на жизнь угнетением слабых. Это те животные, которые будут и в армии, и в гражданской жизни.
Офицеры должны отвечать за солдат головой
Конечно, почти все в армии зависит от офицеров. На службе они являются главными руководителями для бойцов. Они в долгу перед дворянством, как и в корпоративном секторе. Офицеры должны брать на себя ответственность за солдат.
Если все пустить на самотек, как это происходит в той или иной роте, то в подразделении воцарится нездоровая, жесткая и безжалостная травля. В основном это означает, что младших солдат в армии унижают, высмеивают и избивают. В моем подразделении таких нарушений не было. Я не собираюсь спорить с тем, что были «деды», которые просто теряли рассудок под временной властью и думали, что управляют армейской жизнью. Это привело к массовым зверствам, которые происходили и продолжают происходить по сей день. Большинство трудностей в армии, похоже, происходит в небольших войсках. В крупных войсках, на мой взгляд, в начале-середине 2000-х годов контроль был более жестким. Армия без контроля — это настоящий беспорядок.
Контрактная служба избавила бы армию от проблем
На самом деле, я сижу напротив службы спасения. У нас есть контракт. Я думаю, что это освободит нашу страну от обязательств, которые возникают в вооруженных силах. Больше не будет ни двусмысленности, ни институционализированных отношений, ни унижений. Почему? Во-первых, никто не будет пытаться избежать армии, придут люди, которые захотят заморозить ее как армию.
Во-вторых, никто не будет организовывать травлю, потому что люди будут там работать и получать деньги, то есть нормальную зарплату, за свою службу и выполнение обязанностей. В этом случае кто должен конкурировать и кого эксплуатировать?
Известно, что на Кавказе девочки вырастают будущими хранительницами домашнего очага, женами и матерями. Остальные аспекты жизни имеют второстепенное значение. Такое воспитание повлияло и на меня. Я всегда хотела выйти замуж. Когда я была ребенком, люди спрашивали меня. «Кем ты хочешь стать, когда вырастешь?». Я всегда отвечала, что хочу быть невестой. Почему-то мне казалось, что быть хорошей женой и матерью — это лучшее, что я могу сделать в жизни. В подростковом возрасте, несмотря на то что я жила в центре Владикавказа, где было столько всего интересного, я всегда шла домой, чтобы чем-то заняться. Мои родители с раннего возраста учили меня быть независимой. Мама была учительницей в школе-интернате, а отец работал на заводе. Иногда мне приходилось сидеть с сестрой. Я научилась готовить, когда училась в шестом классе.
Вы с самого раннего возраста знали, что хотите посвятить свою жизнь военной службе?
— Для меня служба в армии была недостижимой мечтой. В те времена девушки не посещали военные училища. Я получила педагогическую квалификацию, вышла замуж и родила двух сыновей. Через некоторое время я развелась. В 1990-е годы было трудно найти работу, и в это же время объявили призыв на военную службу. Были созданы новые воинские части. Среди них была и 101-я бригада, в которую я попал по контракту в 1996 году. В мае я уже был в Грозном. На тот момент мне было 23 года. Я начал службу офицером в секретных войсках.
«Дали шанс, которым воспользовалась»: военная о службе на Кавказе
Как близкие люди отреагировали на ваше решение служить в зоне конфликта?
— Мои родители очень переживали за меня. В какой-то момент мама попыталась меня остановить. В Чечне творился беспредел, и существовала реальная угроза жизни. Но я твердо решил не рисковать.
Трудно ли работать в мужской команде? Хотели ли вы сделать карьеру?
— В 1999 году было организовано расследование в отношении команды, которая 27 декабря ушла на службу и не вернулась. Командир подразделения начал операцию по спасению военнослужащих. Ее муж последовал за ним. Команда попала в засаду, когда въехала на территорию комплекса на бронированном автомобиле. Они не смогли избежать нападения, убежав. Во время боя мой муж был обнаружен рядом с домом. Владимир участвовал в спасательной операции, не надев бронежилет, и был ранен в спину пулеметной пулей, когда повернулся спиной к разбитому окну. Владимир был еще жив, и один из его друзей ввел ему обезболивающее, но позже он был ранен пулей от взрыва гранаты, выпущенной с верхнего этажа дома. Тела всех погибших были найдены только 31 декабря.
Столкнулись с неудачей и власти не помогли? Зафиксировали ли вы что-нибудь необычное? Есть ли у вас чем поделиться? Или вы пытаетесь разместить рекламу на нашем сайте?
Лица большого города Ставрополя
Интервью с Викторией Нургалиевой, Ставропольская краевая армия
